На встрече с членами Общественной палаты, посвященной противодействию коррупции и ксенофобии, президент Дмитрий Медведев назвал судейское сообщество корпорацией, не способной к самоочищению.

Он раскритиковал судей за закрытость и взяточничество и констатировал, что доверие к судам находится практически на нуле.

Президент пообещал подумать о новом этапе судебной реформы, а также о механизмах, позволяющих «корректными, конституционными способами контролировать ситуацию внутри судебной корпорации». Первым шагом, возможно, станет частичное снятие с судей иммунитета от уголовного преследования.

Какие еще шаги нужно предпринять для искоренения коррупции в судебной системе и как выполнить идею президента – сделать суд максимально независимым от властей и в то же время абсолютно зависимым от общества? Мнениями о проблеме с «РГ» поделились член Президиума АЮР, доктор юридических наук, профессор Михаил Барщевский и член Общественной палаты, доктор юридических наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова Елена Лукьянова.

Михаил Барщевский: Вершиной юридической пирамиды является суд, и, с моей точки зрения, именно с него надо начинать борьбу с коррупцией. Если у меня вымогают взятку, но я уверен, что смогу найти управу на взяточника в суде, то я не сумасшедший расставаться с собственными деньгами. А вот если я в суде не уверен, то скорее дам взятку. На нерадивого чиновника или милиционера можно пожаловаться в суд. Но кому жаловаться на нарушающего законы судью?

В свое время генерал де Голль, будучи президентом, в одну ночь сменил всех руководителей судов Франции на молодых юристов, которых он до этого долго высматривал, и коррупция в судебной системе Франции была существенно подорвана. Я не призываю к столь радикальным методам. Очевидно – это слишком. Но нам давно пора отказаться от порочной практики назначения на судейские должности секретарей судов и недавних выпускников юридических вузов. Кадровые требования к судьям в большинстве развитых стран намного выше. Там нельзя стать судьей, не проработав несколько лет адвокатом и прокурором. Мы тоже могли бы ввести правило, что судьей может быть только лицо, имеющее 2 года стажа работы адвокатом и 2 года – прокурором, закончившее специальные курсы Российской академии правосудия, которую создали Верховный суд и Высший арбитражный суд. То есть, по крайней мере, начать мягкое замещение.

Еще одной мерой могло бы стать создание службы собственной безопасности при Судебном департаменте, которая будет иметь право оперативной деятельности в отношении судей, проверки доходов-расходов, счетов, всего прочего и, кстати, будет обеспечивать защиту судей от любой формы давления и шантажа. Подчеркиваю, не при ФСБ, МВД, прокуратуре или СК РФ, а внутренней.

Кроме того, существуют технические способы. Например, под угрозой прекращения полномочий судья обязан записывать в журнал каждый звонок по любому делу, даже о его переносе. Если выяснится, что он какой-то звонок не занес, ничего не доказывается – просто сразу прекращаются полномочия. Как в брокерских конторах: все телефонные звонки в здании суда должны записываться.

Коррупция – это на 70 процентов телефонное право и административное давление. А что у нас получается: назначение на должность судьи, выделение квартир – исполнительная власть. Финансирование, предоставление пенсий, льгот, надбавок, стажа – законодательная власть. Судебная власть объективно находится в реальной зависимости. Во многих цивилизованных странах есть закон, по которому определенный процент бюджета идет на судебную систему. Принимайте любой бюджет, но этот фиксированный процент поступит в судебную систему. Вот и независимость от законодательной власти.

Далек от мысли считать предложенные меры исчерпывающими и безупречными, но их можно рассматривать как приглашение к диалогу для поиска наиболее эффективных решений.

Елена Лукьянова: Оздоровить судейское сообщество на первый взгляд проще, нежели милицейское или любое другое. Во-первых, по сравнению с прокуратурой и МВД судьи очень неплохо зарабатывают, а значит, профессионалы с удовольствием займут места тех, от кого судейский корпус будет очищен. Во-вторых, в среде юристов все еще существует такое понятие, как профессиональная репутация. Это что-то вроде суда офицерской чести. В этой среде крайне неприятно быть «нерукопожатным».

Готова предложить следующие меры. Первая – провести полную переаттестацию судейских кадров на предмет знания законодательства и практики применения закона. Причем делать это должно не само судейское сообщество, а независимые экзаменаторы, например, из ведущих юридических вузов страны. Это необходимо сделать хотя бы потому, что в течение целого ряда лет судейский корпус далеко не всегда формировался только по профессиональному принципу. Он, как и все другие корпорации, не избежал коррупционных издержек: кумовства, протекционизма и подкупа. А значит, настала пора «отделить зерна от плевел».

Вторая мера — необходимо изменить порядок назначения председателей судов, существенно ограничить срок их полномочий и сами полномочия. Хотя бы в судах общей юрисдикции. Судьи не должны зависеть от милости или немилости председателя при распределении дел. Они вообще должны быть в минимальной степени зависимыми от издержек руководящего фактора в их работе.

Третья мера касается ответственности судей за нарушение законодательства. Специально подчеркиваю: не за оценку доказательств или личности участника процесса. А именно за нарушение правовых норм. Причем незнание права должно приравниваться к умыслу. В УК специально введена глава «Преступления против правосудия». Но она практически не работает. Хотя ничего нет опаснее для государства, чем судья, нарушающий закон. Считается, что неправосудное решение есть разновидность пытки. И эта пыточная практика должна быть в России прекращена. Поэтому очень важно заставить судей принимать решения только и исключительно на основе закона. Общественная палата обязательно поднимет перед Верховным судом вопрос о практике применения ответственности за преступления против правосудия. В том числе о целесообразности принятия специального постановления Пленума по этому вопросу.

И, наконец, четвертая мера – работа судей должна быть предельно гласной.

Сегодня любой привод в суд студентов может обернуться тем, что судья примет решение о проведении закрытого заседания. Чего он боится? Для страха должны быть причины. А ведь именно их мы и хотим исключить из нашего правосудия. Только тогда оно перестанет быть «кривосудием».

Конечно, разговор о российских судах и их практике должен быть гораздо более обстоятельным. Я, например, не уверена, что сегодня граждане в состоянии избрать федерального судью – им будет непросто оценить квалификацию кандидатов. При этом уже сейчас можно подумать о выборах мирового судьи на альтернативной основе, например, на муниципальных выборах.

Источник: «Российская газета» – Неделя №5404 (28) от 10 февраля 2011 г.